Айзек Азимов - Роботы зари [Роботы утренней зари]

– Совершенно верно, но не сомневайтесь, я постараюсь оградить се, насколько возможно.

– Я сейчас имел в виду не Глэдию. Я просто хочу, чтобы эта ваша вполне принципиальная точка зрения распространялась и на меня. Мне не хотелось бы, чтобы мысль о моей гордости, о причинении мне неприятностей останавливала вас в разговоре с Василией, если она согласится на вашу встречу. Я не жду положительных результатов, но стерплю все последствия, и вы не должны меня как-то щадить. Понимаете?

– Откровенно говоря, доктор Фастольф, я и не собирался вас щадить. Если бы ради успеха вашей политики и успеха моей планеты мне пришлось поставить вас в неловкое положение или унизить, я не колебался бы ни секунды.

– Отлично! И, мистер Бейли, этот же принцип мы должны распространить и на вас. Ваши личные интересы не должны стать помехой.

– Как не стали, когда вы решили вызвать меня сюда, не посоветовавшись со мной.

– Я не о том. Если через достаточно долгое время – не очень долгое, но достаточное, – вы не приблизитесь к решению, нам придется подумать о психозондировании. Ничего не поделаешь: возможно, у нас останется только этот последний шанс – установить, что вам неизвестно из известного вашему подсознанию.

– Возможно, ему ничего не известно, доктор Фастольф.

Фастольф бросил на Бейли грустный взгляд.

– Не спорю. Но, как вы сказали про возможность того, что Василия будет свидетельствовать против меня, – тогда и посмотрим.

Он снова повернулся и вышел из комнаты.

Бейли задумчиво смотрел ему вслед. Итак, если он приблизится к решению, неизвестные враги расправятся с ним физически, а не приблизится, его ожидает психическое зондирование, которое вряд ли многим лучше.

– Иосафат! – буркнул он себе под нос.

33

Дорога до дома Глэдии показалась ему короче, чем накануне. День опять был солнечный и приятный, но вид открывался немного другой. Солнечные лучи, естественно, падали с другой стороны, и краски словно бы изменились.

Возможно, растительность утром выглядела не так, как вечером, или пахла по-иному. На Земле, вспомнил Бейли, у него возникало такое же впечатление.

Его снова сопровождали Дэниел и Жискар, но шли гораздо ближе к нему и, казалось, были менее насторожены.

– Что, солнце здесь всегда так и сияет? – спросил Бейли от нечего делать.

– Вовсе нет, партнер Элайдж, – сказал Дэниел. – Это было бы губительным для мира растений, а значит, и для человечества. И по прогнозу в течение дня небо заволокут тучи.

– А это что? – Бейли вздрогнул от неожиданности. В траве скорчился серо-бурый зверек. При виде их он неторопливо запрыгал прочь.

– Кролик, сэр, – сказал Жискар.

Бейли расслабился. Кроликов он видел и на земных лугах.

На этот раз Глэдия не встретила их в дверях, но тем не менее она их ждала. Когда робот проводил их к ней, она не встала, а только сказала устало – или сердито:

– Доктор Фастольф сообщил мне, что я вам опять понадобилась. Так для чего?

На ней было платье, плотно прилегавшее к телу, а под ним явно ничего. Волосы кое-как стянуты на затылке, лицо бледное. Выглядела она гораздо более расстроенной, чем накануне, и, видимо, почти не спала.

Дэниел, памятуя, что произошло накануне, в комнату не вошел. Но Жискар последовал за Бейли, внимательно огляделся и встал в стенную нишу. В другой стоял один из роботов Глэдии.

– Мне неприятно, Глэдия, снова вас беспокоить, – сказал Бейли.

– Я вчера не упомянула, – отозвалась она, – что Джендер, когда его сплазмуют, будет использован на заводе, производящем роботов. Вот будет забавно всякий раз, когда я увижу нового робота, думать о том, что на его изготовление пошло много атомов Джендера.

– Мы сами, когда умираем, тоже становимся чем-то иным: как знать, чьи атомы сейчас присутствуют в вашем теле и в моем и в кого когда-нибудь перейдут паши атомы.

– Ах, как вы правы, Элайдж. И напоминаете мне, до чего легко философствовать на тему чужого горя.

– Верно и это, Глэдия, но я пришел сюда не философствовать.

– Ну так делайте то, для чего пришли.

– Мне надо задать несколько вопросов.

– Неужели вам мало вчерашних? Вы все это время придумывали новые?

– Отчасти да, Глэдия. Вчера вы сказали, что даже после того как вы с Джендером стали… женой и мужем, немало мужчин предлагали себя вам, а вы отказывали. Вот о чем мне надо вас расспросить.

– Зачем?

Бейли пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Ответьте, пожалуйста, – сказал он, – сколько именно мужчин предлагало себя в то время, когда вы были замужем за Джендером.

– Я не веду учета, Элайдж. Трое или четверо.

– Кто-нибудь из них был настойчив? Предлагал себя снова и снова?

Глэдия, которая смотрела в сторону, теперь взглянула ему прямо в глаза и сказала:

– Вы говорили об этом с кем-то еще?

Бейли покачал головой:

– Только с вами. Однако ваш вопрос указывает, что хотя бы один из них был настойчив.

– Да, один. Сантрикс Гремионис. – Она вздохнула. – У аврорианцев такие необычные имена. Да и он сам необычен для уроженца Авроры. Я ни у кого не встречала такой настойчивости в повторении одного и того же. Он был всегда вежлив, всегда принимал мой отказ с легкой улыбкой и величавым поклоном, а затем проделывал все это на следующей неделе, если не на другой день. Такое повторение – уже небольшое нарушение этикета. Порядочный аврорианец принимает отказ как окончательный, за исключением случаев, когда намеченный партнер или партнерша показывают, что готовы взять свой отказ назад.

– Скажите мне еще раз… Те, кто предлагал себя, знали о вашем отношении к Джендеру?

– Это была не тема для светской болтовни.

– Ну так займемся только этим Гремионисом. Он знал, что Джендер ваш муж?

– Я ему этого не говорила.

– Не будьте так уверены, Глэдия. Дело же не в том, что именно ему было сказано. В отличие от остальных он предлагал себя неоднократно. Сколько раз конкретно, как по-вашему? Три раза? Четыре? Сколько?

– Я не считала, – устало ответила Глэдия. – Десяток раз или больше. Не будь он во всех других отношениях очень обаятельным человеком, я бы распорядилась, чтобы мои роботы не допускали его в дом.

– Но ведь вы такого распоряжения не отдали! А для того чтобы предложить себя много раз, требуется время. Он приезжал повидать вас. Встречался с вами. У него было время заметить присутствие Джендера и ваше поведение с ним. Разве он не мог догадаться о ваших отношениях?

– Не думаю. – Глэдия покачала головой. – Когда я бывала с людьми, Джендер оставался у себя.

– По вашему распоряжению, насколько я понимаю.

– Совершенно верно. И, пожалуйста, не говорите, что мной руководил стыд. Просто я пыталась избежать ненужных осложнений. В отличие от аврорианцев я сохранила ощущение, что секс требует укромности.